Снова буду мамой. Часть 4. Сын
Сын
Наконец, Ярослав встал на ноги.
Я не осознавала тогда какой-то любви, как отдельного сформированного чувства. Я помню только гигантское чувство долга. Надо то, надо се. Кормить, купать, делать прививки, водить к врачу. Крестить, стричь, гулять, спать.
Моя жизнь шла своим чередом. Я работала, училась, ходила в театры, встречалась с друзьями. Среди моих друзей я одна была родителем. Поэтому ребенок, которого я таскала всюду за собой, воспринимался в моей компании как часть моего эпатажного образа. В театре мы покупали ему коробку крекеров или чипсов. Пока он все это уничтожал, кончался первый акт. На втором акте, если он не засыпал, мы выдавали ему леденцы.
Дома бывать я не любила, дом ассоциировался у меня с необходимостью общения с мужем. Если Ярослав был не со мной, я испытывала чувство долга вернуться поскорее домой к сыну, которое вступало в противоречие с нежеланием быть дома и встречаться с мужем. Иногда я четко понимала, что неприязнь к мужу заслоняет мои чувства к сыну. Изредка, я ловила себя на том, что вымещаю на сыне раздражение, вызванное мужем.
За время, пока Ярославу не исполнилось четыре года, я поменяла шесть мест жительства, а Ярослав поменял шесть детских садов и три няни.
Когда Ярославу было четыре года, я оставила мужа. Мы стали жить с сыном вдвоем. Именно с этого момента я ощутила себя с ним как отдельную целостную семью, сына – как любимого и любящего человека, члена моей семьи, самого главного и самого важного. Я скучала о нем на работе, я спешила домой к нему, меня безумно трогало, как он ждал меня и скучал по мне.
Я работала врачом. Общение с разными людьми очень истощает эмоционально, и я возвращалась домой порой совсем обессиленная. Я ложилась на диван, дремала, а Ярослав не отходил от меня, катал по моему животу свои машинки или, сидя рядом со мной, смотрел мультики. Я буквально физически ощущала, как в его обществе ко мне возвращаются силы, как он одаривал меня своей сыновней любовью, щедро обласкивал меня своим теплом.
Моя мама однажды сказала, что она, будучи матерью трех дочерей, знает, естественно, что такое материнская любовь. Но, глядя на мои отношения с сыном, она понимает, что материнская любовь к сыну гораздо безумнее, ответственнее, крепче, чем материнская любовь к дочери. Такая любовь объясняет, откуда берутся свекрови.
Нет любви сильнее, чем любовь матери к сыну. Отсюда преклонение перед муками матери, потерявшей сына. Это и почитание образа Богородицы, смиренно оплакивающей своего невинно распятого сына, который почему-то Бог. Это и сострадание к скорби матери у могилы погибшего сына-воина, и каждая такая мать уподобляется Богородице.
А вот, для сравнения, образ вдовы чаще вызывает иронию и ассоциируется с образом «молодой, веселой вдовушки». Мать жалеют больше, чем жену.
Ярослав долгое время почему-то боялся, что мы разлучимся с ним. Ему не исполнилось еще и пяти лет, когда он уже умел осознанно показать, как дорожит нашими отношениями.
Он и вырос таким. Церемонным, тактичным, преданным, очень искренним и честным. В десять лет он уже был такой взрослый, такой умный и такой грустный. Чудо, что у меня за мальчик.
Сейчас я смотрю на него, и не понимаю, как я могла родить такого большого цельного человека. Я настолько привыкла к тому, что в моей жизни есть сынок, что не воспринимаю его до конца, как сына. В моей представлении, Ярослав был всегда. Это мой близкий, ближайший родственник, родной человек, родственная душа. Но как я его рожала, я уже не помню. Он не воспринимается мной, как малыш. Это целый человек, занимающий одно из главных мест в моей жизни.
Он очень глубоко чувствует, искренне переживает свое отношение к окружающему миру.
-Мама почему Бог создал людей неравными?
-Ну, другие ребята отличники, не заикаются, у них все получается, а я…
-Мама, я часто шалю, балуюсь… - мой ребенок плачет.
-Ну, говори быстрей, что натворил?
-Мама, я ничего не натворил. Просто я часто шалю, балуюсь, и этим твою жизнь укорачиваю.
Мой сын ожидает появление отца в своей жизни как Деда Мороза, как волшебство. Годы уже ждет. Когда ему было года три-четыре, он все просил, чтобы я от него родила ему братика. Я некоторое время игнорировала этот момент, но просьбы становились настойчивыми, и однажды я поняла, что надо как-то отреагировать. И в следующий раз, когда он просил братика, я сказала ему, что без папы не может быть ни братика, ни сестрички. Сначала нам надо обзавестись папой, а потом уж ребеночком. Как ни странно, такое объяснение его устроило, и уговоры прекратились.
Но когда в моей жизни настало время ожидания появления дочери, я выбрала время, чтобы сказать об этом сыну.
-Да я уж догадался, - ответил мне мой отрок. - Только что же, значит, у нас так и не будет папы?
Мне жаль было разочаровывать его, но поделать ничего было нельзя, складывалось так, как складывалось.
Сын давно уже «мужик в доме». Без него не делается ничего. Начиная уборкой и заканчивая уходом за сестрой – во всем он главный участник. Я даже и не планирую никаких дел без него. Просто не представляю, как я могу справиться, если он не поможет.
И все-таки, я его очень рано родила, видимо, не приходя в сознание. У меня такое ощущение, что сын был всегда. Я не помню себя, когда его не было. Он – часть меня, моего мира, моей жизни. Без него ничего не было. Наверное, я была тогда еще незрелой, когда стала мамой в первый раз.
Когда на свет появилась дочка, я четко понимала, что делю в своем сознании жизнь до нее, и после нее. Надо полагать, что вместе с ее рождением я достигла такого состояния внутреннего равновесия, зрелости, самодостаточности, какое и можно определить как взросление.
Взросление – это такое устойчивый баланс внутреннего мира и четкое обретение мировоззренческого хребта, при котором, даже если я поменяю некоторые уровни системы ценности местами, модифицирую курс генеральной линии жизни или профильтрую приоритеты, ни со мной, ни с моей жизнью ничего не произойдет.
Однажды, разговаривая со мной о своем будущем, Старший вдруг погрустнел:
-Вот, я вырасту, буду учиться, жить в общежитии. И Маша меня заменит.
-Дорогой, ну, что ты, никто тебя не заменит ни в моей душе, ни в моей жизни, ты не заменим! Маша – это Маша, младшая дочь. А ты – старший сын, моя гордость, моя надежда, опора в будущем, моя забота.
В другой раз, предавшись меланхолии, сын спросил:
-Мама, а я тебя не раздражаю? Тебе интересно со мной?
Ребенка в десять лет волнует, как я нахожу общество с ним. Самое главное, что я до этого вопроса никогда не осознавала, что мне естественно хорошо, комфортно, уютно с ним в компании. Эти наши вечера за чаем с лимоном, посиделки перед телевизором, когда Маша уже спит, уроки уже выучены, и настолько поздно, что ни один пациент в такое время уже звонить не станет. Я сама жду не дождусь этой части вечера, когда можно будет так беззаботно в компании с сыном пить чай. И я знаю, что он также ценит эти вечера. Сам заваривает чай, накрывает на стол, зовет меня.
-Глупый! Да у меня за день ничего приятнее не бывает, кроме наших с тобой вечерних посиделок.
Право, такой вопрос стоит того, чтобы над ним подумать. Действительно, за всю жизнь мне не было ни с кем так хорошо. Ни какого напряжения, ни какой наигранности. Вот этот интимный кружок: я и мои дети – это моя семья, проводить время в обществе которой – самый качественный в мире отдых, самое приятное удовольствие.
Я воспитывала его, как свое продолжение. Нет места грусти. Позитивизм – как идеология. Борьба – как образ жизни.
Я была самой нетрадиционной матерью на свете. Я была другом и старшей сестрой.
Я не была ни нянькой, ни гувернанткой, ни домохозяйкой.
Я – друг, пример, соратник. Я показывала пример самим моим образом жизни. Чтобы научить буквам, например, есть младшие классы образовательной школы.
Чтобы научить доброте, позитивизму, конструктивизму, оптимизму, широте души и кругозора, масштабу мысли и жизненных шагов, труду и борьбе – есть мать. Это я у моего ребенка.
Это не значит, что все у нас шло, как по маслу, и Старший был таким механизмом по удовлетворению моих амбиций. Ярослав сознательно, принципиально, идеологически страдает активной, воинствующей ленью, даже шнурки завязывать не хочет, этакий наоборотка. Поэтому мы не болеем, у нас нет досуга, в каникулы ходим на все кружки, и вообще не расслабляемся, по принципу, чем больше мозги загружаешь, тем лучше они работают, тем более если респондент не блещет...
