Красавица и чудище
Ире было пора замуж. В ее небольшом городе N-ске в 21 год все девушки уже были замужем. Это в Европе в 35 лет замуж – в самый раз, а в Москве – в 28. А вот в N-ске положено в 21 год. А ей уже 22 года минуло.
Многие ее считали странной, даже не от мира сего. А ее бабушка так и говорила: малахольная. А все потому, что ей никто из окружающих парней не нравился. Ее тянуло на приключения, высокие надрывные чувства, большие поступки и фонтаны страстей.
Широко известные отрицательные литературные персонажи вызывали в ней восторг и обожание. Даже обожение.
Например, когда всем классом на уроке литературы клеймили Паратова за то, что он потребительски использовал доверчивую любовь Ларисы, Ира ни с того ни с сего выступила с его защитой:
-Вы просто завидуете ему. Он – мужчина с размахом. Его широкой душе тесно в условностях. Он человек прогрессивный, городской. Лариса его любила и вожделела – он не устоял. А то, что он ее судьбу после такого падения не просчитал – так что ж? Спасло бы ее, если бы она не соблазнилась? Вон, ее сестра покончила с собой от тоски и безысходности. Может, и Ларису ждала такая же судьба. А так, хоть ночь любви пережила.
Весь класс пришел в бурное веселье после такого ее выступления, а классная вызвала Ирину мать для неформальной беседы. Ира топталась все это время за дверью и сильно не прислушивалась, но пару раз до нее долетали слова, типа «вольность», «акселерация», «неуважение».
Мама после проработки у классной выглядела уставшей. Ира уже приготовилась к разборке, а мама только утомленно поглядела на нее и спросила:
-Ты определилась с институтом?
-Да! Литфак. Хочу быть учителем русского языка и литературы.
Мама не возражала. Сразу договорились с одной пожилой учительницей на пенсии, чтобы та помогала Ире готовиться к поступлению, то есть тренировала Иру, репетиторствовала.
Репетиторша была такой харизматичной и вальяжной, как будто не литературу преподавала, а курсы актерского мастерства. И когда Ира один раз в тренировочном сочинении написала, что «Печорин разлюбил Бэлу потому, что у аристократов того времени модно было искать новых впечатлений для придания смысла жизни. Нас же не ужасает, что Оскар Уайльд быстро охладел к своей жене, мы просто воспринимаем это как факт из жизни гениального писателя. А Печорина привыкли судить показательным судом за его эгоизм: полюбил, разлюбил…»
-Ираида, вас привлекают порочные мужчины, - вынесла свой вердикт репетиторша, что послужило для Иры ярлыком на долгие годы вперед.
После окончания института, когда все выпускницы повыходили замуж, Ира тщательно провела анализ активов.
Семен, тоже с литфака, учится на год младше. Вообще-то нормальный, но, такое ощущение, что в педагогическом институте он занялся не своим делом.
Славик, с физмата. Самодовольный напыщенный индюк. К тому же встречается принципиально с серыми мышками, ростом ровно в половину его самого. А Ира у нас уродилась красавицей, явно не в его вкусе.
Андрюха с физкультурного. Сложен хорошо, похож на певца или киноактера. Но он не втором курсе уже женился, а на третьем сразу развелся. А как-то пополнять ряды разведенных Ира не торопилась.
Сергей. Друг Машкиного мужа. Приклеился к Ире сразу, как только Машкин муж начал активную наступательную тактику по завоеванию ее внимания. Что с Сергеем не так? Ростом не вышел, сам мелковат. Нет, не могла Ира себе вообразить глубокий французский поцелуй с партнером с таким щуплым партнером, как Сергей.
Димка-аспирант намекал на неформальные отношения. Этого в топку. У самого жена беременна, а он, видите ли, базовые потребности восполняет.
Сашок, староста потока. В принципе, нормальный, но он с мамой живет, а про таких Ира слышала, что они слишком сентиментальны и инфантильны.
Так отвергалась одна кандидатура за другой, но в целом, Ира вполне отдавала себе отчет в том, что общим у всех претендентов было одно: они до слащавости были обычны, скучны и посредственны. Отношения с ними не тянули на приключения, никаких взлетов и падений не предвещалось, сразу серьезные ухаживания и загс. Преснятина, в которой не трясло от тревоги и сомнений, Иру не прельщала. Не хватало в их характерах и облике той порочности, что могла напомнить Ире о ее юношеском увлечении всем необычном, эгоцентричным и поэтичным.
Правда, она слышала, что выдающиеся обаятельные мужчины могут вполне оказаться психопатами. Но она и не надеялась на магнетическое обаяние в их N-ске. Хотелось бы чего-то неординарного, загадочного. Чтобы не просто любовь была, а целый роман. Допустим, только от любви к ней тот островок солнца, что был в его сердце замурован коростой угрюмости и себялюбия, вдруг ожил бы и осветил все вокруг. Как-то так, не меньше.
В каком же это романе было? Ира не могла вспомнить. В голове все время вертелась история из аленького цветочка и король-Дроздобород.
Ира понимала, что очарована детскими сказками и ищет воплощения сказочной метафоры в жизни. Вышла замуж за нищего, а он оказался принцем. Был чудовищем, но от любви расцвел и превратился в прекрасного царевича.
Чем такой подход мог ей навредить, Ира не понимала, да и незачем ей было, ведь и в ее жизни, наконец-то, закрутился настоящий роман.
Он приехал в N-ск, как в областной центр, учиться, как и многие другие ребята, пытавшиеся вырваться из сельской рутины. Окончил технический ВУЗ и, как и Ира, Машка, ее муж и надоедный Сергей оказался на свадьбе какого-то поверхностного знакомого.
Виктор сразу поразил ее глубокомыслием и выдающимися амбициями.
Внешность у него была поразительно некрасивой, но при этом странно притягательной. Его можно было разглядывать довольно долго и предаваться иллюзиям, что такое рубленое простецкое лицо должно обязательно скрывать какую-то загадку. Например, внешняя примечательность нескладности должна была непременно компенсироваться глубиной внутреннего мира, иначе в ней просто не было смысла! Иначе, как таким мог быть человек?
Поэтому все тут же принялись искать за маской невозмутимости эти глубоко запрятанные вторые, третьи и прочие недосягаемые взору пучины страстей и недюжинного интеллекта.
Ира глядела-глядела на Виктора, да и залипла. Точнее прилипла, словно приклеилась.
Свадьбу справили на удивление быстро, и молодые поселились в маленькой квартирке на окраине города, которая досталась Ире от бабушки. Во времена бабушкиной молодости квартира располагалась в загородном поселке, ну а ко времени Ириного замужества это уже был город, хоть добираться до работы было так долго и неудобно, что лучше бы это честно называлось деревней.
В общем, Иру сразу озадачило несколько вещей. Как так вот без слов и предварительных договоренностей решилось, что они стали жить у нее. Нет, она, конечно, была не против, ведь семья – это общее дело, какая разница, кто хозяин и чья квартира. Но ради интереса, как так получилось, что Виктор «примазался» к бабушкиному наследству?
Второе, что вызывало в Ире вопросы, это были страдания при явном отсутствии страстных чувств. Все подруги говорили в один голос: «Надо же, какая пара получилось! Смотришь на вас, а вы такие ладные, согласные друг с другом, как будто у вас стажа семейных отношений – двадцать лет!» Такие комплименты не зарождали в Ире иллюзий, потому что ей хорошо было видно то, о чем подруги даже не догадывались. Так, внешняя стабильность их отношений реально соответствовала отсутствию бурления страстей по причине недостатка этих страстей. Не было страстей. Ничего не кипело. Люди просто жили рядом, и все. Если Ира инициировала сексуальную близость, Виктор не отказывался, но сам в бой не стремился. И Ира все время переживала: сколько раз должен происходить интим для нормальных отношений? Как часто она должна это инициировать не выходя за рамки приличий? Она знала одно, внешне спокойный Виктор и вправду был нейтральным и равнодушным. Однажды Ира ради интереса решила подождать с сексуальной игрой. Уж очень хотелось на себе испытать, каково это, когда мужчина сам пристает и заводит женщину. Так, прождав полгода после тяжелейших мучительных раздумий Ира вступила на привычный путь, позвала мужа сама, на что он согласился так, как будто прежняя близость была только вчера.
Третье, что разочаровало Иру, это его амбиции. Весь их напор зиждился на каких-то бесплотных ожиданиях, что некто отдаст долг, в правительстве примут реформы, после которых подешевеет бензин и хорошо бы где-нибудь раздобыть визу в Северную Америку. А пока все эти чудесные обстоятельства не произошли, Виктор довольствовался весьма скудным набором одежды, пищевых пристрастий и размером зарплаты.
То, что все восторженные подруги принимали за блестящее остроумие и незаурядный ум, виделось Ире совсем с другой стороны.
В компании друзей (преимущественно Ириных) Виктор говорил тихим голосом, как бы скороговоркой, что в сочетании с природным мягким тенором делало его понимание затруднительным. Что-то пробубнил, а что именно? Никто не расслышал. И подруги замолкали, пытаясь постичь, что он там комментирует «в сторону».
Прошло несколько первых лет Ириной молодости, в которые она так и не прочувствовала прелестей медового месяца, но сумела разглядеть в своем молодом муже то самое чудище из сказки, которое все никак не хотело преображаться в прекрасного принца.
Например, тихий голос, манера выражаться «в сторону, скороговорка – вовсе не от компетентности, при проявлениях которой все должны были замолчать и вслушаться в смысл его бубнежа, а элементарное выражение неуверенности. Высказаться громче и обратить на себя внимание всей компании было выше сил Виктора. Для этого его кишка была тонка.
Сексуальная холодность и лень также объяснялась его неуверенностью. Ирины внутренние переживания про рамки приличного – это просто ничто по сравнению с его манерой отстраненно-отсутствующего существования. Он изначально был настроен воспринимать только Ирины сигналы. Свои собственные он не только не извлекал, но даже и не различал.
Внешняя мягкость, бесконфликтность, терпеливость, которые так восхищали Ириных подруг, уставших воевать с собственными буянами мужьями, была всего лишь отвратительной формой притворства человека, не способного заявить о собственных желаниях. Поэтому все, что не предложила бы Ира, встречалось Виктором либо с вялым энтузиазмом либо с индифферентным непротивлением. А после Ира обнаруживала, что Виктор исподволь, потихоньку делает свои дела по своему усмотрению. Это больше всего поражало Иру. Ведь она не была против его индивидуальности, она наоборот, все ждала, когда же она проявится, эта исключительная личная харизма, которая в сочетании со странной аляповатостью внешности должна была породить солидность и внушительность.
И чем больше он проявлял терпение, тем больше «нападал» исподволь. Никогда не выполнял обещания, всегда подводил, у него вечно находились причины, почему он не выполнил просьбу. Бесконечно опаздывал. Забывал о важных поручениях, важных датах и идеях для подарков.
И Ирино сердце сжималось от предчувствия, что скоро-скоро из этого чудища вылупится-таки прекрасный принц. И она любила его еще сильнее, еще преданнее, самоотверженно и самозабвенно, до полного самоотречения и даже в ущерб себе.
Виктор странно реагировал на любовь. Казалось, ему было некомфортно, когда Ира носилась со своей любовью, пытаясь придать романтический смысл их отношениям. Если бы Иру спросили, о чем мечтает ее муж в браке, она с удивлением для себя бы отметила, что его самое глубокое осознаваемое желание – это чтобы его оставили одного.
И от этого Ире становилось еще жальче Виктора и больнее в сердце. Не долюбили дома злые родители, искалечили молодое дарование! Надо вселить в него веру в свои силы! В себя! В возможность радости жизни!
Виктор воспринимал Ирины попытки с едва различимым раздражением. Ему было бы гораздо комфортнее, если бы Ира не пыталась его осчастливить и занялась бы чем-нибудь полезным.
Одним словом, Виктор был посредственностью.
Казалось, что каждое его проявление значительно и является всего лишь предисловием, ребусом к разгадке его простоватой внешности. Но правдой было то, что там и не было загадки. Виктор таким и был. Никаким.
Ждала-ждала Ира, когда же он преобразится, проявит свой ум и юмор, мужскую настойчивость, порадует Иру мужскими решениями и сделает свое присутствие в жизни Иры заметным.
Но сердце его не то что не закипело страстями, но вообще так и не растопилось. И из чудища не получился принц. Потому что иногда среди чудищ бывают заколдованные принцы, но чаще всего чудища – это просто чудища.
В общем, Ира устала преображать упорно жаждущего остаться в тени супруга, и решила развестись.
Все удивлялись. Как это! Зачем! Ведь все у вас было! Не курит и не пьет! И тем более, не бьет! Таких не бросают!
Надо было вам детей завести! Вы просто с жиру беситесь!
А разве отсутствие счастья – не достаточный повод для развода?
И вот Ире снова пора замуж. Правда, теперь ей уже 31 год. По меркам их N-ска, возраст почтенный, но по мировым стандартам – это возраст первой молодости. Сейчас появилось много возможностей найти жениха в сети, раз уж в маленьком N-ске они не встречаются.
Только Ира теперь не прельщается порочными мужчинами. Все больше смотрит на обыкновенных. Страстей она так и не дождалась, но, испытав много горечи, согласилась, наконец, на простое человеческое счастье с ординарным мужчиной.
Кстати, интересно, Сергей, друг Машкиного мужа, холост еще?
