Снова буду мамой. Часть 10. Родовая доминанта.

Беременность – состояние эмоциональной нестабильности. Известна также «энцефалопатия беременных», по-русски, «оглупление» беременных. Мне неведомо, есть ли какая-либо биохимическая подоплека этого оглупления, или это фольклорное выражение, но те, кто испытывал беременность или общался с беременными, знают о нем не понаслышке.

Я думаю, тут все дело в родовой доминанте. Это формирование устойчивого очага возбуждения в коре головного мозга.

У животных, например, бывает половая доминанта. В период размножения они настолько отдаются власти инстинктов, что не могут контролировать даже инстинкт самосохранения, и часто гибнут, выполняя задачу продолжения родов.

Иногда бывают жизненные доминанты. Человек ставит себе цель, и идет к ней, не замечая ничего остального. Например, надо купить квартиру. Он откладывает все деньги. Не отдыхает. Экономит на всем. Все лишения даются ему легко и безболезненно, так как все его мысли и желания подчинены только одной цели: купить квартиру. Он постоянно обращает внимание на состояние рынка недвижимости, просматривает все газеты и передачи. Он настолько поглощен этим, что порой кажется, что такое его состояние – естественное, так как все кругом пишут и говорят только об этом. На самом деле, находясь в плену своей доминанты, он просто не замечает ничего другого, иллюзорно воображая, что мир повернулся на квартирном вопросе так же, как и он.

Примерно так же бывает у беременных и у тех женщин, которые хотели бы забеременеть.

Находясь в плену своей доминанты, они постоянно думают о беременности. На улице, в транспорте, в общественных местах беременная замечает других беременных или мамочек с младенцами в колясках. Наступает такое состояние, что ей кажется, что все кругом беременны или везут коляски.

Вот это и есть начало этой доминанты. По большому счету, доминанты руководит всей жизнью будущей мамочки. Просыпаясь утром, беременная не вспоминает, что она в положении, она знает это. Любое, даже самое физиологичное или бытовое дело происходит из расчета того, что беременная – беременная. Питание, планирование досуга, общение с мужем и другими членами семьи, сослуживцами и друзьями.

Вот такая зацикленность на своем состоянии делает беременную немного ограниченной, что в глазах окружающих выглядит как некое насильственное оглупление.

Не волнуйтесь, милые мамочки и их мужья. Если это состояние и реальность, то временная.

У доминанты, на самом деле, есть благая цель. Она должна подготовить женщину к родам и дать ей возможность эффективно эти роды пережить.

Максимальное развитие доминанты наступает к моменту родов, когда любое, даже самое незначительное событие, любой, самый мельчайший раздражитель попадает в доминанту, как в цель, и возбуждает не адекватную реакцию, а то, что на что эта доминанта направлена. Поэтому, роды часто наступают в поезде, в театре, в момент стресса или испуга. Нормальный человек должен был бы испугаться, если ему страшно, а беременная начинает рожать. То есть реагирует не испугом, а родами.

Вот эта неуравновешенность, нестабильность психики, настроения, оглупление и зацикленность на своем состоянии часто приводила к тому, что я начинала плакать, чего-то требовать, угрожать.

Мне не идут слезы. Вообще, я мало знаю женщин, которых слезы красят.

В отношениях с Любимым слезы часто выручали меня. Любимый не выносит женских слез. Он моментально перестраивается на жалость и выполняет все, чего я хочу (кроме замужества).

Когда я ждала ребенка, я, временами, ревела, как белуга. Остановиться я не могла, всхлипывала, переходила на рыдание навзрыд.

Любимый терпеливо дожидался, когда у меня это пройдет, убеждался, что я слышу и понимаю его, и переводил неприятный разговор в конструктивное русло.

Успокоившись, я не могла не понимать, что выгляжу ужасно. Во время беременности у меня появилась непереносимость декоративной косметики. Я работала через день. На работу я красила больные глаза. В свой выходной день отдыхала от рабочего образа и лечила дерматит.

Вот я и понимала, что, со стороны, ситуация – глупейшая. Сначала невыполнимы требования и неадекватные заявления, затем – глупые, неуместные слезы. Потом – распухшие, воспаленные глаза. Зрелище – то еще. В отличие от меня, восприятие моего Любимого не было затуманено родовой доминантой, и он воспринимал ситуацию, как абсурдную на всем ее протяжении, а не только успокоившись от слез, как я.

В этот момент мне делалось стыдно за свои слезы, и я трезво спрашивала:

-Что ты делаешь рядом со мной, зачем тебе я со своими слезами, зачем тебе все это?

-Не знаю, зачем. Я знаю только одно: я должен быть здесь, с тобой, и все.

Вот за такие слова я всегда могла простить ему все.