Полчаса
В Москве вставать в пять утра – привычное дело только для автомобилистов. Но если ты пожизненный пешеход, то можешь себе позволить комфортный график пробуждения в семь утра и погружения в подземку в девять. А то и позже.
Будильник первым зазвенел у мужа. Ему на раскачку надо примерно на полчаса больше, чем мне. Он вскакивает по своим делам, я могу спать еще полчаса, но под влиянием тревоги и ожидания неприятных процедур тоже подрываюсь и плетусь следом за ним.
А что мне дают эти полчаса сна, если вся моя жизнь решается в ближайшие сутки? Варю кофе и прокручиваю в голове. Ставим якорь. Проглатываю контрацептив, а визуализирую блестящий блистер вместе с зубной щеткой, помещаю эту пару в рюкзак. Это для памяти, чтобы не забыть. Чищу зубы, вспоминаю про блистер, и кладу его в рюкзак вместе со щеткой и пастой. Работает!
-Слушай, я выложу, наверное, кошелек, чтобы он в больничной палате внимание не привлекал. Все равно в нем кроме проездного и карточек ничего нет. А выглядит таким пухляшом, как будто в нем вся моя жизнь, наполненная и интересная.
Пока муж отмачивает в ванне свой недосып, я грею руки о чашку кофе и перематываю в голове страхи прошлого месяца. Такое ощущение, что жизнь разделилась на «до» и «после».
Так всегда бывает, когда пытаешься до нового года успеть доделать все дела. Или перед отпуском. Когда в неделю надо втиснуть столько обязательных к завершению дел, как будто жизнь заканчивается в первый день отпуска или нового года. А потом в последний день «перед» надо в истерике завершить все остальное, что не уместилось за предыдущие семь дней гонки. А потом что?
Только на этот раз это не новый год и не отпуск. Это операция.
Согласиться на нее было трудно. С одной стороны, выпирающие как у Бабы Яги шишки, боли при ходьбе и невозможность носить никакую обувь, кроме кроссовок с тряпочным верхом. С другой стороны, предательские мысли о том, что это не инфаркт и не перелом. И нечего претендовать на повышенное внимание к своей персоне!
Колченогие люди шкандыбают с шишками, а ты чем лучше?
Что, действительно так больно?
Я действительно нуждаюсь в операции или придуриваюсь? Брошенные на три дня моей госпитализации дети стоят красивой формы ног и пар доступных километров по шагомеру?
Боль объективно существует или просто я неженка, которая не может потерпеть?
Но все было решено. Главное, не думать.
Как я сейчас понимаю парашютистов, диверсантов и самоубийц. Решился – делай шаг и не думай! Вот и я так же. Не думаю.
Что-то муж надолго застрял в ванне.
Первые двадцать минут как-то неэтично его беспокоить. Вроде не коммуналка и не пожар.
Наконец, в тоскливом предвкушении неизвестности мы выходим.
Ровно на полчаса позже задуманного.
Машину приходится откапывать из сугроба, щедро наметенного прежней ночью.
Навигатор безразличным голосом сообщает, что до места назначения 1 час и 28 минут. Это ровно на полчаса позже, чем нужно. Я начинаю шумно возмущаться тем, что в такой день, когда мне так нужна была поддержка и пунктуальность, муж не смог собраться вовремя.
Сходимся на том, что по снегопаду и пробкам ехать на машине бессмысленно, это все равно, что сразу решить никуда не ехать.
Муж высаживает меня на конечной станции метро.
Переход у нас довольно длинный.
В самом конце подземной кишки я спохватываюсь, что карты и проездной остались в кошельке дома.
Чтобы развернуться в снежном месиве и вернуться, нужно примерно полчаса.
Слезы текут и текут. Машина мужа замедляет ход возле меня. Стоянка тут запрещена, и он просовывает купюры прямо на ходу.
Неожиданно неприятное ощущение, когда поднимаешься после часового маршрута из метро на улицу, а там все еще ночь. И снег валит. А что вы хотели? Декабрь.
Такси меня искало всего 10 минут и столько же мчало до больничного комплекса.
Я смотрела по сторонам и не могла поверить глазам. Вместо убогих серых панельных пятиэтажек вдоль Карамышевской набережной открылась панорама высотных разноцветных домов, собранных в уютные веселые комплексы. Сразу за горящими вывесками прачечной, суперфуда (везет же, все под рукой в одном доме) какие-то запредельные названия типа «#ебинеёби». Ну-да, кафе. Для публики, которая «здоровым» питанием не наелась.
Мелькнула депрессивная мысль, что мне никогда не доведется жить в таком дорогом благоустроенном районе.
Мысль сразу же была изъята, как непозитивная и неполезная.
В небесной мгле наметились первые просветы.
Такси затормозило возле ярко-освещенного здания «Травма». В стеклянном подъезде появился показательный пациент со спицами в голени и с костылем, всем своим видом показывающий, что нас ждет по этому адресу.
Пока он аккуратно открывал двери, я проскользнула внутрь.
Слезы уже высохли в уголках глаз. Главное, не дать возможность снизить пафос моего трудного утра милым вежливым сообщением: «Ну как, нормально добралась?»
Захожу в вотсап и отправляю контакт мужа в бан.
Ага, знаем мы эти фокусы. Сначала создал мне стрессовую ситуацию и подвел под монастырь, а потом замял участливостью. Не нужна мне такая поддержка! Она ничего не стоит. Я бы тоже в душистой ванне валялась в полшестого утра и строчила сообщения: «Все ли у вас в порядке? А то я так за вас волнуюсь, аж волны расходятся».
Нет уж. Не дам ему шанс за меня волноваться. Пусть моя пожилая мама за меня переживает. А муж должен пахать со мной в одной связке. Или в бан. Да.
Ход моих мстительных мыслей обрывает хмурая лифтерша.
-Девушка, вы не с того пандуса поднимаетесь. Ваше отделение с другой стороны.
-Как фамилия? Есть в списках? Почему опоздали? Еще бы чуть-чуть, и кровь сегодня уже бы не успели взять! Что за необязательность!
Именно! Скажите это моему мужу, что обязательность – это по-прежнему весомая добродетель!
-Вот вам стаканчик, соберете мочу и сразу же на кровь. Туалет слева.
Туалет неприятно впечатляет незакрывающимися кабинками и высокими неудобными стульчаками. Все для больных. Раз я тут, значит, я тоже нездоровая. Так-то.
Туалетную бумагу я не взяла, а местной нет. Вот тебе и якоря. Все-таки, что-то я забыла.
-Девушка, вы же врач, так в истории написано. Что же вы, не понимаете эпидситуацию? Должны осознанно маску надеть! Надевайте! И на кончик носа натяните. И так вот идите в ковидный накопитель. Когда ваши тесты придут, сразу в палату переведем.
Ищь, важные какие. А где вы были, когда я в ваш туалет без туалетной бумаги ходила? Вдруг, дышала там?
Кровь. Оформление. Кардиограмма. Рентген. Осмотр лечащего врача.
Еще выписываться через три дня в специальных ботах. Называются баруки. Или по-русски, чуни. Там нагрузка приходится на пятку и середину стопы, а плюсневая часть, откуда спилят выпирающие родовые отметины, будет как бы на весу и избежит нагрузки.
Спилят, наверняка, пилой с таким противным звуком «Зззззз». И, наверное, запахнет, как в зубном кабинете, горелой человеческой плотью и костной пылью. А потом разломают кости, шуруповертом внедрят туда специальные винты, чтобы искривление распрямить, и так и отпустят.
И как я в этих баруках до такси дойду? А потом на пятый этаж поднимусь? Небось, цветные современные домики на набережной с лифтом, там в баруках-то все легче.
Придется с мужем договариваться на обратную дорогу.
Ни видеть, ни слышать не хочу!
Если позвонит, так и скажу: «Признай, что ты виноват в том, что нарушил договоренности и не выполнил свои обязательства, когда вышел на полчаса позже, чем мы решили до этого».
Но он ни за что не признает вину.
Оказывается, на операцию возьмут завтра к обеду. Казнь переносится. Анна Болейн перед казнью, думаю, так же себя чувствовала. Я молода и здорова, жизнь продолжается, только почему казнят именно меня?
Интересно, когда будут пилить кость, я буду слышать этот омерзительный звук или нет?
В палате-накопителе кроме меня еще содержатся одна девушка и пять бабушек. Телевизора нет, поэтому в качестве информационных шумов предлагаются обрывки чужих историй болезней и жизненных злоключений, обильно поставляемые бабушками. «Прыгнула на копчик». «Рентген потеряли». «Восьмой раз ложусь» и т.д.
За окном серое небо, заштрихованное разноцветными башнями новостроя. Кому охота жить в этих дорогих домах с видом на больницу? Тоже мне, золотая миля. #ебинеёби. Тьфу.
Завтрак новоприбывшим не полагается.
Соседка по палате внезапно чихает. Все недовольно отворачиваются и начинают между собой обсуждать тесты и вакцинацию.
Присматриваюсь к женщинам. У каждой койки либо комплект костылей, либо клюшка. Ну, на их фоне я точно симулянтка.
Чаша весов склоняется в сторону капризов.
Не уйду отсюда ни за что! Второй раз я на это не соглашусь.
Наверное, летом тут еще хуже лежать. Все кругом благоухает, взывает к променадам в неге цветочных ароматов и легкого ветерка, а ты лежишь взаперти.
Если бы была серьезная, угрожающая жизни ситуация, я бы не стала о погоде размышлять. Может, и правда каприз?
С дрогой стороны, не хочется доводить себя до состояния, когда тебя под белы рученьки запрут в больнице, не спросив, как бы ты хотел провести свое лето. Нет уж. Лучше вот так, планово прийти сюда по доброй воле и скорректировать свои дефекты, чем ждать, когда тебя колпаком накроет острая необходимость.
Выходит, это не каприз, а разумное решение.
Сама себе объяснила, и полегчало как-то.
Любопытно, если все, в конечном итоге, утрясется и завершится ко всеобщему благу, имеет значение, кто кого подвел вначале и какие не выполнил договоренности? Принципиальные и общечеловеческие.
Сама не знаю. Главное, чтобы философский подход не катался от края пофигизма к краю слепоты и не умалял очевидной ценности справедливости.
Ведь если бы мы вышли вовремя, где гарантия, что из-за снежных заносов мне не пришлось бы все равно ехать на метро, хоть и на полчаса раньше? И кто тогда был бы виноват?
Телефон булькнул оповещением. Оказалось, пришло электронное письмо. Автоматически кликаю. От мужа. «Ну, как тебя положили?»
декабрь 2021
